Ну что – праздник пришел!
Выкладываю недатированную карту из собрания РГВИА. Охватывает территорию от Кальмиуса до Самбека. Предварительно датируем ее 1760-ми годами (крайние даты 1754 и 1768 годы). Если удастся ее продатировать более узко – сообщу дополнительно.
Как уже говорил – точность карты – великолепная, на уровне карт Шуберта XIX века (кто с ними знаком – меня поймет). И на ней содержится
огромное количество уникальной информации по нашим краям того времени. Кратко распишу то, что я на ней увидел (не претендуя не полный «съём» всей имеющейся на ней информации).
На побережье красными точками показано множество (много десятков!) рыбных заводов на морском побережье (гораздо больше, чем в сведениях из крепости св. Димитрия Ростовского начала 1767 года). Я их все расписывать не буду, проще на карту посмотреть. У рыболовных заводов в восточной части Ляпинской косы и (примерно) в районе нынешнего поселка Виноградный прямо указывается, что они принадлежали запорожским казакам, у остальных, более восточных рыболовных заводов дополнительной расшифровки не приводится, т.е. они принадлежали уже донцам (в текстовом описании рыболовным ватагам 1768 года – примерно такое же распределение).
На Таганрогском полуострове показаны Таганрогская крепость, Павловская крепость и укрепление Чепепаха с линией между ними, Семеновская крепость у устья Миусского лимана. Их статус на карте не указан, но, если наша датировка карты как довоенной верна, то эти крепости все еще оставались заброшенными. На территории Таганрогской крепости показаны парочка красных точек, видимо чье-то жилье.
Восточная часть изображенной на карте донской территории прикрывается цепочкой «застав» и «главных застав». Они показаны: одна при устье Самбека, две на Миусе (несколько выше места впадения Крынки и чуть выше Коровьего брода), четыре на Таганрогском полуострове - у Павловской крепости, у Семеновской крепости, и еще две между ними, со стороны Миусского лимана. Кроме этого есть еще застава в низовьях Кальмиуса, но о ней чуть позже расскажу. На примерно аналогичных картах из крепости св. Димитрия Ростовского (второй половины 1760-х) также показывается расположение застав Азовского конного казачьего полка, но там они изображаются по Миусу и Крынке и не затрагивают Таганрогский полуостров. Кому принадлежали показанные на рассматриваемой карте заставы – имперским войскам из крепости св. Д. Ростовского? донцам? - пока сказать не могу. Как и то, какими обстоятельствами было вызвано дополнительное разворачивание этих застав в более западные районы.
По северному побережью Таганрогского полуострова показаны несколько хуторов: хутор донского казака Нардека (?), хутор донского казака Щепкина, хутор малороссиянина (аноним), вероятно еще один неподписанный хутор и пашни при нем между устьем балки Хурхачева и одной из застав, хутор донского казака Григор <…> юпова (? повреждено), хутор армянина Степана (?) Лазаря и пашни при нем, еще пашни в двух местах на побережье в сторону Павловской крепости. Севернее от Таганрогского полуострова, в районе устья Миуса (там, где его пересекает одна из дорог) показано еще несколько красных точек – тоже рыболовные заводы? Еще один хутор донского казака Петра Цыплакова и пашни при нем показаны у Миуса, несколько выше места впадения Крынки. Еще севернее, у Коровьего брода через Миус – показано достаточно значительное поселение – «Телешев город» - из главной огороженной усадьбы и одной улицы с несколькими отдельными зданиями. Судя по его изображению, этот «город» являлся действующим поселением, а не какими-то более ранними развалинами. Но что это такое и в какой промежуток времени существовало – я пока выяснить не смог, возможно этот момент помог бы более точно датировать эту карту.
Через средний Еланчик (Мокрый) показана единственная переправа, в его низовьях. Неподалеку от этой переправы показаны пара серьезных хуторов с обширными пашнями. Подозреваю, что это могут быть запорожские зимовники. И еще подозреваю, что где-то в этом районе в середине 1740-х размещалась Еланчикская паланка.
На Грузском Еланчике никаких признаков жилья не показано. Только некое неподписанное укрепление, напоминающее редут с 4 бастионами. Это явно тот же самый «Городок», который нам пока никак не удается найти даже совместными усилиями. Подозреваю, что это был один из редутов, устроенных армией Ласси в ходе похода на Крым в 1737 году. Приношу свои извинения, но этот район я пока «зацензурировал». Во избежание…
Через Грузской Еланчик показано четыре брода. Один у устья. И еще три – в районе нынешней Козловки. Два из них известны и в позднейшее время (кажется, после позднесоветских чисток русла реки они уже не существуют). Интересно, что основная дорога пересекала реку не в районе Почтовой балки (по самому северному броду), как это было в конце XVIII и в XIX веке, а по самому южному из бродов, у центра нынешней Козловки. Далее эта дорога пересекала устье Харцизской балки и шла почти строго на запад.
При устье Широкой балки никакого поселения не показано, только пять рыболовных заводов (это, похоже, были самые западные из донских рыболовов). Это к любимой у широкинцев легенды о древности их села. Впрочем, не будем глумиться над памятью мертвого села…
На Ляпинской косе (тогда еще без Зеленого острова) в ее в ее самой крайней восточной точке (у нынешнего Сопино) показано около восьми штук «рыболовных заводов запорожских казаков», несколько западнее которых показано три небольших озерца. У этих заводов имеется ответвление от «верхней» дороги со спуском к морю и небольшая «нижняя» дорога, прижимающаяся к подножью материковых холмов. Вот неподписанная Ляпинская балка показана не совсем корректно, слишком короткой, видимо наш картограф вдоль нее не ездил. Нижняя дорога проходит мимо второй группы запорожских рыбных заводов (я их здесь насчитал 20 штук), примерно в районе нынешнего поселка Виноградного (плюс-минус), где и поднимается на холмы.
В устье Кальмиуса довольно верно показано основное русло и глухое восточное русло. На правом берегу главного устья показаны здания Кальмиусской паланки (в том же самом месте, что и на карте Азовского моря Ригельмана и на крупномасштабном плане КП). В ее центре показано высотное здание, состоящее из высокой башни с коническим шатром и довольно высокой пристройки справа. Надо полагать, это местная свято-Николаевская церковь. Вокруг него хаотично раскидано несколько зданий поменьше. На одном из них, похоже, развевается узкий флаг на шесте. Расположение этих зданий довольно значительно отличается от показанного на крупномасштабном плане КП (например, полностью отсутствует северная группа зданий с домом полковника). Но тут, судя по целому ряду признаков, дело было в том, что наш анонимный картограф не рисковал переходить на правый, запорожский берег Кальмиуса (или ему просто не давали это сделать). Запорожцы, после некоторых событий, картографов на своих землях сильно не любили. То есть территорию к востоку от Кальмиуса и вплоть до Самбека (а реально – и дальше, есть и более «восточная» аналогичная карта), наш картограф излазил очень сильно, а все, что находилось на правом берегу реки – он изображал только в пределах прямой видимости с приречных холмов левобережья! Поэтому изображение правого берега и не распространяется сильно далеко от реки, и характеризуется повышенным количеством ошибок. Это относится и к плану КП, и к изображению озера Домахи в виде трех протоков Кальмиуса, также впадающих в море (!), и в ошибках в изображении некоторых несуществующих балок выше по течению.
Развалины «древного города» на холме – никак не отражены, видимо с левого берега они особо видны не были.
На нынешнем Горострове показаны два строения на его восточном берегу (на плане КП они подписаны как «камышовые сараи») и одно строение в его юго-западном углу (на плане КП оно вообще не обозначено, но на плане устья Кальмиуса из атласа Реки Дона 1771 года здесь показан четкий холмик, видимо это тоже были остатки фундамента). Здание в северном углу Горострова, которое есть на плане КП – на данной карте не показано. То ли его на тот момент еще не было, то ли оно было закрыто растительностью от наблюдателя с левого берега.
На левом берегу, напротив середины Горострова показан Граничный курган. Он упоминается при размежевании границы по Кальмиусу в 1746 году, собственно тогда он и был насыпан. В документе, где расписывались «признаки» этого размежевания, кажется, даже конкретное расстояние от берега указывалось (по памяти, сейчас лень сам документ искать).
Между КП и устьем Кальчика на обеих берегах Кальмиуса показано по три хутора, причем даже показано расположение зданий на подворьях. Это уже явно запорожские зимовники.
В районе чуть южнее места впадения Кальчика, на левом берегу Кальмиуса (на холме, примерно в районе нынешнего Конного двора) показана «вновь назначенная главная застава». Других застав поблизости не видать. Чья это была застава? С трудом верится, что это были номинальные хозяева территорий к востоку от Кальмиуса - донцы. Тогда было не избежать конфликтов из-за расположения здесь запорожских зимовников и части рыболовных заводов. Или это были имперцы? Пока ответа нет. Как не очень понятно и само расположение этой заставы. По моим приблизительным вычислениям, в наших местах северная граница Барьера проходила как раз в районе устья Кальчика. Так что эта застава и военный отряд при ней (чей бы он ни был) должен был прямым образом нарушать условия мирных трактатов по статусу барьерных земель. То ли те, кто ее здесь устанавливал, полагали, что выбранное место находится уже ВНЕ барьера, то ли им на это было по какой-то причине плевать. Во второй вариант в условиях мирного времени верится с трудом. И еще вопрос – в предназначении этой заставы. Кого и от кого она предохраняла? И почему именно в этом «глухом» месте, не рядом с КП, и не в районе многочисленных бродов севернее? В общем, сплошная непонятка.
Низменные луга в излучинах Кальмиуса напротив Успеновки показаны занятыми пашнями. Вероятно, они принадлежали владельцам двух зимовников к северу от устья Кальчика и зимовнику на правобережье Митрополитской балки. Последнее место ничего не напоминает? По моим (очень приблизительным) прикидкам, форпост с запорожским полковником и 200 казаками, который встретил академик Гильденштедт на своем пути в октябре 1773 года, размещался примерно в этом месте. И я подозревал, что любой нормальный полковник постарается для своего осеннего пребывания здесь найти какое-нибудь уцелевшее жилье, а не будет стучать зубами в каком-нибудь шалашике. И то, что потом митрополит Игнатий устроит здесь свою загородную дачу – в этой связи наводило на размышления, что он тоже не совсем голую степь выбрал. Вряд ли ко временам Игнатия (1780) могло уцелеть здание из 1768 года, но какие-то остатки могли сохраниться. Возможно, что и свой сад митрополит не столько посадил с нуля, сколько привел в порядок заросшие остатки более раннего? Правда, интересно? А между этими двумя группами зимовников, примерно в нынешних Садках, показана ветряная мельница. На крупномасштабном плане КП, она, кстати, показана на левобережье. Но знания его автора (купца из крепости св. Димитрия Ростовского Алексея Самарина?) об окрестностях КП очень слабые, видимо, у него были дела только в самой паланке, а по ее округе он не колесил, знал ее только по слухам.
Еще два «спаренных» зимовника показаны на левобережье Кальмиуса, напротив Гнилозубовки. Несколько южнее их показана безымянная балка, которая на картах Шуберта называется Велигурина. Но подозреваю, что данные зимовники к нему еще не относились. Но это только на уровне чуйки, информации пока недостаточно, будем еще наблюдать.
Еще три зимовника на правобережье и относящиеся к ним пашни на левобережье показаны в районе юго-западной окраины нынешней Сартаны.
Кстати, нынешняя балка Грековатая в Сартане на данной карте называется Граковатая.
Еще один зимовник показан на правобережье, напротив нынешней Талаковки.
Группа из четырех зимовников показана на оконечности «Тещиного языка», напротив нынешнего Пищевика. Кстати, большая балка за ними – в реальности не существует.
И, наконец, последний из показанных зимовников показан в устье балки к югу от Чермалыка (если не ошибаюсь, местные греки называют ее Тополиной). Сейчас он явно затоплен водами Павлопольского водохранилища.
Осталось отдельно осветить еще две темы с данной карты.
1. Как мы видели, автор данной карты нашел на пространстве между Кальмиусом и Миусом примерно семь хуторов – четыре или пять на правобережье Кальмиуса и парочку в низовьях Мокрого Еланчика. Хотя с учетом высокой точности изображения топонимики на карте – поколесил он по нашим местам изрядно. Вероятно (хотя и не совсем надежно), что это все были запорожские зимовники. Это несколько диссонирует с информацией, записанной академиком Гильденштедтом в 1773 году: «<b>До войны у Запорожцев были даже хутора по Миусу</b>, а на том месте, где мы теперь находились, и ветряная мельница; от всего этого теперь и следов не осталось. Когда в самом начале войны Крымские татары бросились вверх по Кальмиусу опустошать окрестности Бахмута, то Запорожцы принуждены были оставить эти хутора». То ли уважаемый академик с чужих слов несколько излишне оптимистично оценивал довоенную распространенность запорожских зимовников. То ли эта карта была создана за довольно приличное время до 1768 года, и дополнительные зимовники появились уже после ее составления.
2. Возвращаясь к «дорожной» теме. Мы оставили главную «магистраль», когда она после пересечения устья Харцизской балки пошла почти строго на запад. После этого она (все в том же направлении) пересекает Безымянную, Широкую и Глубокую балки, обходит с севера Короткую (она же Терновая) балку и сворачивает к устью Кальмиуса. В районе нынешней Угольной гавани она спускалась с холма и делала резкий изгиб к пересыпи на Горостров. Подозреваю (на уровне чуйки), что одиночное здание в юго-западном углу Горострова могло быть домиком перевозчика. В районе балки Широкой от главной магистрали отходили менее значительные дороги на северо-запад, по которым вывозили рыбу в сторону Малороссии и Слобожанщины. Эти дороги пересекают Кальмиус по бродам в трех местах. Первый - в районе нынешнего моста из Калиновку в Сартану. Второй – чуть севернее устья Грековатой балки. Третий – на северной окраине нынешней Талаковки (похоже, местный каменный брод имеет интересную историю!). В одной из книг Е.С. Отина упоминается, что в ХХ веке один старик из сартанских греков говорил, что в районе Сартаны было три брода, причем один из них назывался Пупухерну Рус, что он переводил как «русский брод» (пишу по памяти, названия остальных бродов не помню). Возможно, он именно эти три брода и имел в виду? Про какой-то из «южных» сартанских бродов писал академик Гильденштедт, пересекавший Кальмиус по одному из них: «По величине Кальмиус равен Миусу; в настоящее время ширина его двадцать шагов, а глубина полтора фута. В полноводье его иначе нельзя переехать, как на пароме».
К сожалению (моему), не подтвердилась моя мысль о том, что почтовая дорога («Старый шлях»), известная с конца XVIII века повторяла более древний маршрут Азак-Перекоп в этих же местах. Она сильно не совпадает с основной дорогой, показанной на данной карте. И, видимо, почтовая дорога была плодом деятельности уже военных инженеров. Похоже, у них была несколько разная специфика, что и определило разные маршруты для них. Вдольморская магистраль казацких времен соответствовала слабоинтенсивному трафику и незначительной нагрузке на возы (груз сушенной или вяленной рыбы трудно назвать особо тяжеловесным). Поэтому эта дорога бодро прыгала поперек балок, стараясь поскорее подойти к Кальмиусской паланке – локальному «островку цивилизации» в наших степях, да и чтобы не утруждать местного полковника во взятии проездной пошлины.
Переправа через устье Кальмиуса производилась явно на лодках или пароме. Почтовая дорога и регулярные почты при ней, установленная в начале 1770-х годов, с началом строительства Днепровской укрепленной линии, должна была обеспечить по возможности прямейшую связь между крепостью Петровской в устье Берды и крепостью святого Димитрия Ростовского в низовьях Дона. В условиях прекращения существования поселения в устье Кальмиуса, эта трасса неизбежно сместилась севернее, к бродам через Кальмиус и Кальчик (через Ильичевский район). А в условиях очень интенсивного сухопутного трафика (перевозка необходимых запасов для обеспечения войск и строительства по Берде, а также и для отправки морским путем оттуда в Керчь и Еникале) и сильной загрузки чумацких возов (в том числе для перевозки лесоматериалов), новую дорогу проложили таким образом, чтобы тяжелогруженные возы как можно меньше прыгали вверх-вниз по балкам и в основном двигались по водоразделам, так возы можно было грузить сильнее и волы меньше уставали. По свободе надо будет еще раз перепроверить с учетом новых данных путь академика Гильденштедта, по какому именно маршруту он двигался в 1773 году.
Ну вот как-то так. Если вкратце…
А степная трава пахнет горечью...
