Татарско-казацкие времена Мариупольщины

Список разделов Мариуполь Старый Мариуполь

Модераторы: Байда, Katerinka, Роман

#621 L.V. » 12.02.2017, 13:38

Попалась свежая статья об итальянских факториях. С источниками автор обошелся несколько поверхностно, поэтому некоторые выводы, на мой взгляд, излишне оптимистичны. Но, по крайней мере восточную половину топонимов он локализовал правильно (западную я просто плохо знаю).

Для интересующихся:

Ким Гуленко: Торгові факторії на північному узбережжі Азовського моря в XIII-XV ст.ст.
А степная трава пахнет горечью...
L.V.
Автор темы
Аватара
Репутация: 397 (+400/−3)
Лояльность: 168 (+169/−1)
Сообщения: 4762
Темы: 4
С нами: 13 лет 4 месяца

#622 2x4x16 » 17.02.2017, 17:05

L.V. писал(а):По поводу того, что изображено на карте. Очертания Азовского моря не слишком хорошо накладываются на современную карту. Этому может быть много объяснений, особенно связанных с применным автором таблиц методом или ошибками в вычислениях координат объектов. Стоит, пожалуй, упомянуть забавную реконструкцию ейского краеведа В.Омельченко. Он совместил птолемеевское и современное очертание Азовского моря. И предположил, что все это отклонение произошло вследствие расширения моря за счет длительной и масштабной эррозии высоких глинистых берегов.
..
Изображение
http://roksalan.narod.ru/meotida_azov.htm

<Здесь должна была быть попытка уважаемого LV реконструкции данных Птолемея на современной карте, но в силу вышеописанной неприятности она пока пропускается :oops: >..

Вполне возможно, что такая привязка гидронимов вполне справедлива, а уважаемый LV напрасно ворчит и придирается. Но пока я еще в своих сомнениях до конца не разобрался. Надо еще разбираться. Если версия с существенным изменением уровня моря таки "стрельнет", то привязку рек надо будет пересматривать, а большинство отмеченных на побережье мест ныне мирно покоится в глубине Азовского моря. Пока я не готов говорить сколько-нибудь уверенно. Как-то так...

вот эта карта современных морских глубин ничего не напоминает? по-моему, тут и птолемеевское море, и реконструкция Омельченко (что означает красная линия?)
ИзображениеИзображение
2x4x16
Репутация: 2 (+2/−0)
Лояльность: 0 (+0/−0)
Сообщения: 79
С нами: 10 лет 11 месяцев

#623 L.V. » 18.02.2017, 06:03

В реконструкции Омельченко, насколько я помню, фактор изменения уровня моря не учитывается. Он просто "впихнул" птолемеевское изображение моря (без каких-либо поправок) внутрь современной карты Азовского моря и предположил, что раньше высокий "материковый" берег проходил именно там. А потом море просто размывало его катастрофическими темпами до сегодняшнего состояния. Вопросом о том, куда девались эти смытые миллионы кубометров грунта - он особо не задавался. Также он на основе старых карт установил, что ранее Азовское море с севера на юг перерезалось перемычкой небольших гор, позднее также уничтоженных морем. Одним из сохранившихся их остатков он объявил большую шлаковую кучу, оставленную строителями возле Новоазовской трассы (фото есть на его сайте). Также он на основе карт "установил", что древний Танаис находился не в том месте, где сейчас происходят его раскопки и музей, а в глубине нынешнего Таганрогского залива, если не ошибаюсь, в районе выхода из него. В то место была организована "экспедиция" на моторке. Они кошкой пошарили по дну и подняли какую-то ржавую железяку. Она была объявлена остатками Танаиса...

Из других "открытий" этого ейского краеведа вспоминается мысль о том, что Ейский лиман возник лишь лет двести назад. А также находка какого-то определенного древнего города по одному (!) куску обработанного известняка. И т.д. И т.п. Достаточно о его методЕ?

P.S. Красная линия на рисунке - это изобата глубины (если не ошибаюсь) 5 м. У меня есть аналогичные карты, на основе которых я тоже много чего обдумывал. Но есть одна проблема - если однозначно увязывать особенности Птолемеевской Географии с более низким уровнем моря (метров на 5), то надо сразу подыскать объяснение и узкому "Перекопскому" перешейку у того же автора. А вот именно с этим у меня пока не сплясалось. Поэтому я и пошел резко на попятную в том старом посте...
А степная трава пахнет горечью...
L.V.
Автор темы
Аватара
Репутация: 397 (+400/−3)
Лояльность: 168 (+169/−1)
Сообщения: 4762
Темы: 4
С нами: 13 лет 4 месяца

#624 DSitni » 18.02.2017, 09:38

L.V. писал(а):Но есть одна проблема - если однозначно увязывать особенности Птолемеевской Географии с более низким уровнем моря (метров на 5), то надо сразу подыскать объяснение и узкому "Перекопскому" перешейку у того же автора

Да, в Истории без Географии - никак ! :good:
...какой - то американский шпиён ....
DSitni M
Аватара
Откуда: Северный берег Азовского моря ...
Репутация: 244 (+306/−62)
Лояльность: 871 (+885/−14)
Сообщения: 9081
Темы: 2
С нами: 9 лет 6 месяцев

#625 L.V. » 19.02.2017, 12:20

L.V. писал(а):P.P.S. Если получится - возможно распишу изложенное в этих письмах современным русским языком.

Как и обещал - кое-как расписал. Делал на скорую руку, так что особо не шлифовал, не обессудьте...

Ну что, попробуем рассказать старую сказку на новый лад? Тем более, что она, с не очень большими натяжками, несколько напоминает день сегодняшний. ИМХО.

Предыстория. Всю первую половину 1570-х между Крымом и Москвой была большая конфронтация и отсутствовали нормальные дипломатические связи через послов. Но в связи с резким изменением обстановки со стороны Жечи Посполитой (где был избран королем Стефан Баторий) Иван Грозный решил попытаться замириться с Крымом и заключить с ним союз против Польши. С этой целью начался сначала осторожный зондаж через переписку со старшим сыном действующего крымского хана Девлет-Гирея - Мехмеда Гирея. Когда заручились его принципиальным согласием - в Крым для обсуждения возможности возобновить обмен послами отправили нового гонца. Гонец в дипломатическом обычае того времени зачастую был не просто курьером для доставки сообщений через опасные и безлюдные пространства степей, но зачастую выступал и как младший член посольства, который также мог решать какие-то ограниченные задачи в дипломатии. А в случае отсутствия «на месте» посла, роль гонца могла быть почти равна посольской, как это произошло и в нашей истории.

Начало наших событий датируется январем 1577 года. Тогда московский гонец Елизарий Ржевский (боярин) и его люди ехали в Крым. Какую-то часть пути их сопровождал конвой из Путивля. Дальше двинулись уже сами, в небольшом числе (упоминаются толмачи и кречетники). Вместе с ними возвращались и крымские татары во главе с Шигаем (это был крымский гонец Шах-Али, которого не выпускали из Московского царства еще с 1572 года). Примерно за день пути до татарских улусов, где-то на нынешней Херсонщине, Шигай отправил вперед Мустафу Касапа, чтобы тот доставил весть о подходе московского гонца крымскому хану («царю») Девлет Гирею. После этого - «татарского сопровождения» осталось всего 11 человек (вместе с Шигаем). На следующие сутки, на подходе к Бениковому улусу, на «дипломатов» было совершено ночное нападение черкасами (предками украинцев). Сам Шигай и с ним еще семеро татар были убиты, остальные четверо сумели вырваться и уйти. Погиб и один русский человек - направлявшийся в Крым слуга тамошнего полоняника Василия Грязнова (этот человек уже упоминался на страницах старого форума). Еще кто-то из младших служащих московского посольства получил ранения. Царские «поминки» (что-то промежуточное между данью и дарами) были разграблены, как и личное имущество путешественников. Гонец Елизарий Ржевский попытался подискутировать с грабителями. Дело в том, что днепровские казаки этого времени весьма охотно предлагали свои сабли любому нанимателю, не сильно смотря на его «нетитульность». Широко пользовался их услугами и Иван Грозный. А так как отношения с Крымом у него тогда были хреновые, то он и подкармливал некоторые запорожские отряды, натравливая их в крымскую сторону. Так что, хотя московский гонец вез в Крым предложение о дружбе, одновременно туда же отправились и казачки (на московском содержании), которые должны были пограбить татарские улусы на Херсонщине. Понятно, что ни о каких дипломатических тонкостях и нюансах их никто не предупреждал. Но нападение на московского дипломата - это с их стороны был косяк. Когда Елизарий попытался резонно намекнуть им на это и надавить на их совесть, его чуть не убили. К счастью, кто-то из черкас смог утихомирить своих буйных побратимов, в этот раз обошлось. Повезло и в другом. Простодушные казаки явно не знали, что самое ценное у проезжающего гонца - это вовсе не «рухлядь» (тогда это слово еще не имело негативного оттенка, означая просто вещи, имущество, а «мягкая рухлядь» - и пушнину), а дипломатические грамоты и наказы. Если бы эти бумаги попали не в те руки - дипломатическая игра могла бы получить резкое и непредсказуемое изменение. В случае такой опасности гонцы (и послы) обязаны были стараться спрятать или уничтожить документы прежде, чем заботиться о сохранении своей жизни, такие случаи тоже известны. Позже Девлет Гирей специально похвалил Елизария, что он смог уберечь документы от казаков.

Когда черкасы оставили гонца с его людьми в покое и довольные ушли, Елизарий пешком (лошадей тоже забрали) пошел дальше и вскоре встретил улусных татар, которые помогли его людям. Елизарий пытался сподвигнуть их на преследование грабителей (то есть тех явно было немного), надеясь вернуть царские поминки. Но Бениковы улусные татары были уже вконец затерроризированны казаками. Кроме жалоб на казацкую предприимчивость и наглость, больше ничего полезного Елизарий от них не услышал.

Оставшиеся в живых и при лошадях четыре татарина из спутников Шигая так и не вернулись. Они смогли довольно быстро добраться до хана Девлет-Гирея и сообщить ему о разгроме гонцов. При этом они утверждали, что среди нападавших опознали и некоторых из участников конвоя из Путивля. В Степи такое дело, когда назначенные для защиты дипломатических обозов люди сливали информацию «на сторону» или даже напрямую организовывали грабеж - было делом не так чтобы сильно редким. Но «спасенцы» договорились до того, что это сам русский царь организовал на них нападение. Естественно, это уже был перебор и Девлет Гирей в такой фейк не поверил.

На тот момент старший сын хана - «царевич» Мехмед Гирей (бывший у Девлет-Гирея калгой) как раз отправился в «дружественный визит» на московские «государьские украйны на Северские места» (то есть, видимо на Рыльск и Путивль). И уже успел удалиться на 4 дня пути от Перекопа. Вероятно, он не особо торопился, проезжая по улусам на Херсонщине. Дошедшие до него новости изменили его намерения. Тем более, что среди «поминок» определенная часть должна была быть передана лично ему. Мехмед-Гирей отправил навстречу Ржевскому своего человека и приказал обеспечить гонца подводами и продовольствием. 27 января, где-то в степи состоялась встреча Ржевского с Мехмед-Гиреем. Они коротко переговорили, так как царевич сильно торопился. Елизарий вручил Мехмеду одну из спасенных грамот, где Иван Грозный просил его повлиять на отца, Девлет Гирея, в пользу заключения союза Крыма с Москвой против Польши. Мехмед отнесся к таким замыслам с одобрением и обещал свое содействие. Параллельно он отправил другого своего человека - Муртазу-агу (ага - звание начальника различных категорий придворных слуг, различных военных или гражданских чинов, т.е. в нашем случае - один из «высших» управленцев «двора» царевича Мехмед-Гирея) к отцу с просьбой разрешить ему идти не на московские украйны, а на Короля, т.е. пограбить польское Приднепровье. Одарив Елизария конем со сбруей, Мехмед-Гирей отправил его к отцу.

Проезжая через Перекоп, Ржевский встретил возвращавшегося к Мехмеду Муртазу-агу. Тот рассказал, что хан удовлетворил просьбу старшего сына об изменении направления удара. Также Муртаза активно рассказывал, как они с братом по заданию Мехмеда-Гирея «наводили» хана на дружбу «с московским». Такие рассказы (как о реальных заслугах, так и свежесочиненные) московским дипломатам приходилось выслушивать от разных крымских мурз и вельмож (вплоть до ханских детей) довольно часто. И тут опять был меркантильный интерес. Дело вот в чем. Когда московские «поминки» в Крым называют данью - это не слишком верно. Они действительно родились из регулярной дани русских княжеств в Золотую Орду. Но к настоящему времени они совмещали и элементы дани, и элементы добровольных даров. Можно пояснить на таком более житейском примере. «Чистая дань» - это когда к владельцу рынка приезжает «крышующая» банда рекетиров и забирает ранее установленную сумму (а также то, на что просто глаз упадет), а потом уже пахан сам делит добро - что в общак, а что членам бригады. А в случае «поминок» - представитель владельца рынка сам приезжает в расположение банды с тем, что счел нужным в данной конкретной ситуации послать хозяин рынка. Причем у посланника с собой готовые списки - кому и сколько он должен раздать. Сколько пахану и его окружению, а сколько «бригадирам». И тут уже открываются интересные возможности. Один бригадир в прошедшем периоде помогал владельцу рынка отбиваться от «залетных» бригад и вообще проводил «лояльную» политику - ему расписано побольше. Другому, кто много трепался о своей дружбе с рыночными и много обещал, но реально сделал немного - ему соответственно поменьше. Ну а особо вредным - вообще ничего! Недаром эти выплаты так и назывались «поминки» (то есть - для памяти!). Это, разумеется, не значит, что от этой банды неприятностей гарантированно не будет, но сильно повышает влияние владельца рынка на процессы внутри банды и на процесс принятия решений, а следовательно, и его безопасность. И, естественно, каждый владелец рынка мечтает о том дне, когда сможет весь этот геморрой прекратить и сдать всю банду целиком на нары... Возвращаясь к нашим крымским делам, отметим, что тогда все это особо не пряталось и не было тайным. Такое «лобби» с иностранной подпиткой существовало вполне себе открыто. Были «официальные» друзья Москвы, были - Польши, ну и так далее. В рассматриваемых здесь письмах Ржевский даже приводит перечень крымских вельмож, которые в «наказе» из Москвы числились в числе союзников и одаривались гораздо щедрее остальных. Но, как прямо пишет посол в своем донесении в Москву - служат они больше «словом... А сердца их кто ведает?».

Тот же Муртаза-ага сказал хану интересную для нас фразу о польских подданных: «А королевские люди у тебя отняли дороги - и московскую, и азовскую, и нагайскую, и богданскую [молдавскую - LV], и стамбульскую. И улусы беспрестанно берут!». Не совсем понятно, что здесь имеется в виду под «нагайской» дорогой. Но вот «азовская» - это точно наша прибрежная дорога между Перекопом и Азовом. Или «Старый шлях», как называется ее часть в сторону героического Коминтерново. Пока никто не успел крикнуть «Домаха!» - разъясним, что в данном случае имеется в виду не физическое перекрытие дорог казацкими крепостями, а просто тот факт, что передвижение по ним для татар прекратило быть безопасным, как в прежние времена. То есть из-за нападений казацких шаек ездить по ним в малом числе кочевникам стало чреватым. Стало доставаться и улусам, где находились семьи заперекопских кочевников.

4 февраля Ржевский добрался до р.Альмы, где и застал Девлет-Гирея. Хан принял московского гонца без проволочек, в тот же день. Обходился с ним очень милостиво и щедро одарил за разграбление в степи, назначил содержание гонцу и его людям. О своем московском коллеге Девлет отзывался в этот раз очень положительно. Видимо, усилия посланца Мехмед-Гирея Муртазы-аги и его брата оказались не напрасны.

На следующий день Ржевский был отправлен в Эски-Юрт (старый юрт) неподалеку от столичного Бахчисарая. Позже к нему присоединится еще один московский гонец Иван Мясоедов, который на тот момент уже какое-то время пребывал в Крыму (это не тот ли Иван Судаков-Мясной, который в начале 1587 года проезжал через «Калмиюс»?).

10 марта к московским гонцам приехал Мустофа Косап, с которым они вместе ехали в Крым. Он начал спрашивать по поводу Василия Грязного. Расскажем про него (Василия) еще раз. Это была редкая с...а и мразь. Сам он был из худосочных дворян. При опричнине - смог пробиться в ее верхушку, вместе с Малютой Скуратовым лично занимался террором против неугодных царю лиц и отличался изощренной жестокостью. За какие-то личные качества (пишут, что за «специфический юмор», даже не хочу выяснять, как он проявлялся) он был в фаворе у Грозного. После окончания опричнины его положение ослабло, он перешел на военную стезю, но не особо удачно. В 1573 году, будучи воеводой в Донце отправился с отрядом на разведку, но в результате попал к татарам в плен. Там он наплел о себе столько, что крымцы пребывали в полной уверенности, что захватили одного из ближайших вельмож русского царя. Они тут же попытались предложить Грозному обмен Грязного на находящегося в русском плену Дивея-мурзу. Ну или скромно соглашались на выкуп в 100 тыс руб. (по тем временам - просто астрономическая сумма!). Но если Дивей был по настоящему велик, то Грязной - по сути - был ничем. Естественно, Грозный отказался. Между царем и пленником завязалась переписка, которая сохранилась и известна историкам. Грязной, мнивший себя особо важной и незаменимой персоной, доставал царя просьбами о выкупе (постепенно снижавшимися в сумме). В частности, о своем пленении он писал, что его люди его бросили (как они своего командира уважали!), а он, мол, лично дрался как зверь, закусал шестерых насмерть, а еще 22 врага покалечил, а к хану попал в полубессознательном состоянии (возможно это он и здесь юморил, стервец). Грозный же в ответ прямо и едко его высмеивал, сравнивал его пользу для московского царства и возможный вред от освобождения Дивея: «А Дивея сказывает царь, что он молодой человек, а ста тысячь рублев не хочет на тебе мимо Дивея: Дивеи ему ста тысяч рублей лутчи, а за сына за Дивеева дочь свою дал, а ногайской князь и мурзы ему все братья; у Дивея и своих таких полно было, как ты, Вася. Оприч было князя Семена Пункова не на кого менять Дивея; ано и князя Михаила Васильевича Глинского нечто для присвоенья меняти было; а то в нынешнее время неково на Дивея меняти. Тебе, вышедчи ис полону, столко не привесть татар ни поимать, сколко Дивей кристьян пленит. И тебя, ведь, на Дивея выменити не для кристьянства - на кристьянство: ты один свободен будешь, да приехав по своему увечью лежать станешь, а Дивей приехав учнет воевати да несколко сот кристьян лутчи тебя пленит. Что в том будет прибыток?». И реальную цену Василию Грозный оценивал рублей в 50. Но, все-таки, чем-то этот балагур царя зацепил, в конечном итоге он обещался заплатить за него от 1 до 2 тысяч рублей (что тоже деньги были совсем не маленькие).

Так вот, Мустафа Косап интересовался, сколько заплатят за Василия. Наши гонцы, разумеется, начали сбивать цену, говоря, что по происхождению - за него можно дать только 200 руб. Но так как между царствами заключен мир, то ради такого случая - могут дать 1000, не больше. Это поставило Мустафу к трудное положение, т.к. в Москве ему тамошние «чиновники» обещали отдать 2000 руб. и Мустофа уже успел озвучить именно такую сумму хану. Но так как в имеющихся у гонцов наказах такая сумма не называлась, то они отказались.

Через какое-то время Мустафа Косап вернулся вместе с чаушем (тур. - гонец) Крыловым. Для вящего усиления эффекта они везли на телеге скованного Василия (похоже, сковали именно для такого случая, в плену он вел довольно вольготную жизнь и даже участвовал иногда в ханских советах). Опять начался торг. Московские гонцы стояли на 1000 руб. и начали озвучивать 1500 руб., но на еще большее увеличение выкупа не соглашались. И тут Василий, который почувствовал, что его могут и в этот раз не выкупить, заорал дурным голосом, что его обещали выкупить за 2000 руб. и предъявил одно из имеющихся у него писем Ивана Грозного с таким обещанием (платить-то будут не из его кармана, а из царевой казны - чего ее жалеть?). После этого гонцам не оставалось ничего другого, как выплатить затребованную сумму за Василия.

30 марта на подворье к Ржевскому и Мясоедову приезжал «Мурат-князь» из рода Сулешевых. Это был один из крымских родов, по традиции отвечавших за связи с Москвой. Так позже, когда Мурат просил Елизария передать его слова царю Ивану, то там была такая фраза: «Преже сего ходили отец мой, и дяди мои, и дед мой послов встречати и провожати, и от государя было им жалованье и корм». Заниматься организацией посольских разменов этому роду было, вдобавок, тем удобнее, что в описываемое время (по крайней мере, в августе 1577 г. точно) его глава был записан как «Сулеш-князь перекопской». Мурат-князь очень часто контактировал с Ржевским и Судаковым, от него исходило много «внутренней» информации о процессах внутри верхушки ханства. Тем не менее, в его отношениях была какая-то напряженность, видимо у него были причины не доверять московской политике, заметно, что он несколько дистанцировался. И в перечне «друзей» из царского наказа ни он, ни его отец не значились. То есть, на тот момент это был хорошо осведомленный в «московской» теме, но нейтральный род.

Для нас в данном визите Мурата-князя интересна часть разговора. Как уже рассказывалось на старом форуме, в 1571 году Девлет-Гирей устроил большой поход на Московское царство. И, ко всеобщему удивлению (включая и самих крымцев!), ему удалось без особого труда дойти до самой Москвы и практически полностью спалить ее. Иван Грозный после такого поражения обещал отдать Девлет-Гирею завоеванную русскими пятнадцатью годами ранее Астрахань, а также давал намеки на возможность торговли и по поводу Казани. Но, по русскому обычаю, он с этим делом торопиться не стал. И на следующий год Девлет-Гирей пошел с еще большими силами опять на Москву, чтобы «напомнить». Этот поход оказался провальным, в знаменитой битве при Молодях ханское войско было разгромлено и бежало. Тогда же попал в плен хорошо знакомый нам Дивей-мурза. Естественно, после этого Иван Грозный и думать прекратил о ранее сделанных в трудную минуту обещаниях. А вот Девлей-Гирей про них как-то не забывал... Мурат начал издалека. Сначала вспомнил про старое предложение об Астрахани и Казани. Затем о том, что после захвата Дивея «дети его и нагайские князи» сильно просили хана о его освобождении. И что, так как у нагаев было много заслуг перед ханством, Девлет-Гирей согласился снять требования об Астрахани в обмен на освобождение Дивея. Но тот умер, не дождавшись освобождения (судя по песне «Крымский хан - собака!» - Дивей был погребен во Владимире). И вот, по поводу попытки Ивана Грозного заключить союз, хан устроил совет «со князьми, и с мурзами и со всею землею» - пойти ли на встречу предложениям московского царя. И, по словам Мурата, все люди начали говорить хану, что с предложенной русскими «казной» - ханству все равно не разбогатеть. А, раз уж такой случай, надо требовать передачи Астрахани. Обосновывалось это, прежде всего, защитой своих единоверцев. Тем, что в Астрахани русскими были разорены все мечети. И тем, что мусульманам из заволжских краев, чтобы совершить хадж в Мекку приходилось теперь в пути делать сильно большой крюк.

Но на это «прощупывание позиций» московские гонцы ответили гордой речью и категорически отказались такой вопрос обсуждать. Тем более, что в их наказах такого пункта не было. Грозный хотел союза, но на гораздо менее обременительных условиях.

15 апреля из похода на «королевскую землю» наконец вернулся царевич Мехмед-Гирей. К нему был послан толмач (переводчик) Девлет-Хозя Резанов. Он напомнил Мехмеду, что ранее тот сам писал к царю Ивану о желании примирить его со своим отцом. И что настало время выполнить свое обещание. Мехмед вновь пообещал. Он поехал к Девлет-Гирею. Поначалу хан ни в какую не хотел мириться с Москвой. Но царевичу вместе с поддержавшей его частью «князей болших» (видимо, это карачи - главы основных пяти-шести крымских родов, входивших в «ближний совет» хана) удалось убедить его изменить свое отношение. Для возобновления дипломатических связей с Москвой тогда были назначены Теребердей-князь и Гамза-мурза. Интересно, что последний несколько позже будет упоминаться в качестве аги у Алды-Гирея. Если он и на тот момент был из ближних людей младшего царевича - то, возможно, это была попытка вынудить Алды к принятию такого решения хана.

Видимо, в скором времени после такого разворота крымской политики, к посольству прибыл Муртаза-ага (из приближенных Мехмеда-Гирея). Он передал приглашение хана прибыть к нему в Бахчисарай. Но последовавшая болезнь хана сделала этот визит невозможным.

Начавшаяся тяжелая болезнь хана привела к ослаблению его контроля над сыновьями. Если старший сын - калга Мехмед Гирей занял «промосковскую» позицию, то закорешившийся с сыновьями Дивея-мурзы Енисеем и Арасланом младший сын хана Алды Гирей оставался на непримиримой «антимосковской» позиции. Что там братья друг другу наговорили - мы уже не узнаем, но дело чуть было не дошло до крови. Именно тогда Алды Гирей перебрался на контролируемые дивеевскими нагайцами земли Северного Приазовья и «поставил на Калмиюсе» новый город, который в (раздобытых на сей момент ) документах Ржевского называется Калмиюс. Так же он называется и в большинстве известных нам чуть более поздних документах. Иногда мелькает еще и название Балысарай (Медовый дворец?), но как соотносятся между собой эти два названия - пока до конца не понятно. Были ли это два городка? Или два названия одного города (явление у татар хорошо известное)? Или это дворец внутри города? Возможно, со временем мы и сможем прояснить этот вопрос...

Как бы то ни было, дело чуть было не дошло до открытой гражданской войны. Тяжело больной Девлет-Гирей сильно переживал, что его государство распадется. Он «много просил» (видимо через посыльных), чтобы Алды Гирей одумался и прекратил свои игрища с городом. Но за четыре недели, что Девлет болел, Алды так и не вернулся. Тогда хан послал за сыном (чтобы проститься?). Сколько-то времени заняла дорога посыльного и обратная дорога мятежного царевича. Он прибыл в Бахчисарай 27 июня 1577 года. Умирающий отец сумел найти слова, чтобы примирить своих сыновей и поручил им вместе заботиться о ханстве, а также о своих младших братьях. И через два дня Девлет-Гирея не стало...

Примирение между братьями было не формальным, а реальным. В государстве воцарилась тишина, единство ханства мирным путем восстановилось. Через три дня «князи и мурзы и земля вся» посадили на ханство старшего из сыновей покойного хана - 45-летнего Мехмеда, а Алды стал у него калгой.

Интересно, что Мехмед-Гирей с самого начала попытался продемонстрировать свою (в определенных пределах разумеется) независимость от Стамбула. Все утверждения крымских ханов, а также калги, должны были утверждаться Стамбулом, и были случаи, когда из Порты присылали нового хана вместо «всенародно избранного». Специально для таких случаев на одном из греческих островов султаны держали «запас» опальных или лишних Гиреевичей. Мехмед же Гирей даже своего официального представителя - Дербыш-аталыка (аталык - очень уважаемый человек, у крымских татар была традиция отдавать малолетних сыновей в удаленные от столицы роды на воспитание, чтобы их не испортила придворная жизнь, так вот аталык -это именно «приемный» отец ) отправил в Стамбул с извещением о смерти прошлого хана и своем восшествии на ханство, а также дарами только 8 августа, почти через полтора месяца! Возможно, у него были основания, чтобы считать риск не слишком большим. Тогда как раз султаном Порты уже 3 года был Мурад III, который мало занимался делами государства, предпочитая им гаремные наслаждения. А перед ним восемь лет правил Селим II (никчемный сын действительно великого султана Сулеймана, которого (сына) его мамаша Роксолана смогла протащить на султанский трон), которого турки прозвали Сари Селим (Селим Блондин) или Сархош Селим (Селим Пьяница). Так что коррупция в турецких верхах тогда процветала буйным цветом, и все вопросы можно было «порешать». Тем не менее, самовольство Мехмеда Гирея было взято на карандашик и в дальнейшем ему еще все припомнят...

Как бы то ни было, к власти пришел «московскоориентированный» хан и тут же «отказался от евроинтеграции». В то время в Жечи Посполитой правил (с прошлого 1576 года) выдающийся король и полководец Стефан Баторий. Он был родом из подвластного Турции Трансильванского (или Семиградского) княжества. Учился, кстати в Падуанском университете, хорошо знал латынь (в отличие от польского). Когда польский король Генрих Валуа в 1574 году сдрыстнул в родную Францужчину, поляки очень долго выбирали себе короля. В качестве одного из кандидатов тогда рассматривался и Иван Грозный. Но кончилось тем, что османы смогли провести убедительную демонстрацию силы и (себе на беду) запихнули на польский трон в 1576 г. своего верного вассала Батория. Тот, правда, верным останется не очень долго. А с учетом того, что он человеком был очень энергичным и решительным, да еще и прекрасным воякой, то очень скоро он начнет решительно обижать всех соседей (включая и Москву со Стамбулом). Но пока он сидел на польском троне еще всего около года, и Турция еще считала его своим «посаженником». Поэтому в Стамбуле считали, что Польша с Крымом должны дружить и вместе евроинтегриро... э-э-э... проводить османскую политику.

Но Мехмед Гирей, на заперекопские улусы которого днепровские казаки продолжали активно нападать и при «турецком ставленнике» Батории, уже на собственной шкуре прочувствовал перспективы такого сотрудничества и более реалистично (чем турецкий Диван) понимал характер и наклонности нового короля. Поэтому когда к нему приехал королевский посол Андрей Терновский (как бы не тот самый, который в 1569 году проезжал через Мариупольщину вдогонку турецкой армии, отправившейся под Астрахань), Мехмед Гирей имел с послом весьма резкий разговор, не взял привезенных тем «поминков» и не позвал к себе есть. На объявление хана, что он теперь в союзе с Москвой, а против королевства будет «безпрестанно воевать!», посол попытался было намекнуть, что московский государь тоже искал дружбы с Крымом только из-за намечавшейся войны с Польшей. Но Мехмеда это не убедило. Очень понравился его ответ послу: «Вы-деи ему грозите всегды, а он у вас городы емлет и на ваших землях городы ставит! А и сево лета государь Московский у вас три городы взял. Вы всегды хвастуете, напившися, а Московский государь у вас молча городы емлет!» (ничего в Истории не меняется! :D ).

Тем летом днепровские черкасы продолжали разорять татарские улусы. Во время одного из таких нападений пришло человек 800 казаков. Перекопский наместник Мустофа-князь сделал на них вылазку, но неудачно, татары были разбиты, сам Мустофа ранен (не после этого ли его место занял «Сулеш князь перекопский»?). Полону у казаков было так много, что они брали «по выбору» (интересно - забракованных отпустили на расплод или перебили?). Были и другие нападения на улусы. Так что в конечном итоге по приказу хана посла ограбили и посадили «за сторожи». Разгневанный Мехмед хотел отправить этого несчастного посла в Стамбул, чтобы там посмотрели, как ведет свои дела их «ставленник». Но окружение хана смогло его от этого отговорить. Они вполне резонно заметили: «Посла куды пошлют - туда едет! Что ему говорити велят - то говорит». Поэтому уговорили хана просто писать в Порту о своих претензиях к королю. А на зиму, как Днепр станет, хан приказал татарам готовиться к большому нападению на «королевскую землю». В этот раз не повезло, кажется, Волыни...

Но не все было гладко и в «королевстве Датском» (то бишь самом Крыму). Уже 10 июля Ржевскому и Мясоедову через толмача Девлет-Хозю передали тревожную информацию. «Алды-Гирей царевич, да Дивеевы дети, и князи улусные, и служилые тотарове» подступили к новому хану. Они начали сильно издалека. Что по просьбе московского государя Мехмед Гирей помирил его с отцом. И теперь, после смерти отца, он сам стал ханом. И теперь просит их совета. И они, не противясь в целом воле хана, предлагают ему слегка затянуть переговоры с Москвой, чтобы Алды Гирей с большой ратью успел сходить на московские окраины. Дескать, после такой убедительной демонстрации переговоры о мире пойдут более гладко. К этому же пристали и «нагаи заперекопские и нового города» (то бишь Калмиюса!). Только интересно, почему их посланец Кунан - аталык Атманаев действовал отдельно от «Дивеевых детей»? Чтобы показать хану «инициативу снизу»? И чей он аталык? Не Алды Гирея ли? Помимо традиционной вражды Дивеевцев к Московскому государству, где умер их отец, нетерпение татар подпитывали еще и полученные от языков сведения, что основные силы царя Ивана ушли в Прибалтику, и «на берегу» (т.е на главной русской оборонительной позиции по Оке) осталась только небольшая рать. Так что у татар были хорошие надежды на успешный рейд.

Когда Ржевский узнал о таких попытках, он подключил «друзей» в Крыму, которые стали укреплять хана в его решении. Далее какое-то время тянулась тягомотина, когда «ястребы» уговаривали хана для начала помахать саблей, а уж потом с чистой совестью мириться: «А тобе-де, не показав сабли своей, за отцовою саблею как миритца?», а «голуби» - советовали держать свое слово. Мехмед предпочитал слушать вторых. Наконец, 23 августа, московским гонцам передали ханские слова, что он принял окончательное решение и все оставляет в силе, и что зимой он со всей своей землей пойдет на Короля. Также сообщалось, что хан будет отправлять в Москву своих гонца и посла, вместе с которыми туда вернутся и Елизарий Ржевский с Иваном Мясоедовым (ну и их люди, понятно). Прозвучала здесь и интересная фраза по поводу ханский претензий к польскому королю: «што казаки ево живут под нашими улусы». Пусть каждый уважаемый форумчанин трактует эту фразу как захочет, но, по мнению уважаемого LV, это скорей всего говорится о Запорожской Сечи, факт появления которой на Низу татары воспринимали очень болезненно. Именно оттуда выходило большинство набегов на их улусы. ИМХО.

Но на Востоке, как полагается, дела быстро не делаются. Так что, примерно то же самое, но уже из уст самого хана Ржевский с Мясоедовым услышали на курнуше (прием, совещание) 17 сентября. Тогда же были назначены конкретные люди в качестве гонца и посла от Крыма. А сопровождать всех к Путивлю «для размена» должен был уже знакомый нам Мурат-князь Сулешев со своими людьми. Но и после этого гонцы еще не скоро из Крыму уехали... Кстати, уже выкупленного Василия Грязного Мехмед Гирей пока оставлял в Крыму, пока благополучно не завершится размен послами. Полного доверия у сторон таки не было...

Где-то осенью дивеевцы таки не выдержали. Есиней Дивеев уехал от хана в свои улусы на Молочные Воды и, собрав ополчение, отправился на московское царство. С собой он прихватил из Перекопа и одного из сыновей покойного Девлет-Гирея - Мурат Гирея. По информации, собранной Ржевским и Мясоедовым, «крымские люди» в этом предприятии не участвовали. Мехмед-Гирей был этим походом сильно огорчен: «Яз со государем с Московским мир учинил. И гонца, и посла отпустил! А он [Есиней] мне первую ссору учинил!». Ржевский с Мясоедовым, правда, высказывали сомнения в том, был ли на самом деле этот набег самоуправством: «А тово, государь, умышленя подлинно не ведаем: с царева ли умышленя или с своево?». Как бы то ни было, Мехмед в присутствии своих вельмож проявлял сильное недовольство и размышлял о целесообразности ликвидации Енисея Дивеева. Но вельможи его в этом не поддержали, указав, что единственным убийством здесь не обойтись, зато потом получится большая вражда с нагаями, которых тогда в ханстве было ОЧЕНЬ много. Но оценку нагаям выставили убийственную: «. А сам, государь, ведаешь: где Нагаи ни живут - туто лжу!». И нагаи в целом, и конкретно Дивеевцы у многих в Крыму вызывали неприязнь. Не удивлюсь, если по Бахчисараю или Карасу развешивали тогда плакаты с арабской вязью: «Не ссы в юрте, ты же не из Калмиюса!». Вдогонку Есинею отправили Гамзу-мирзу из приближенных Алды-Гирея (которого дивеевцы единственного хоть как-то слушали). Гамза нагнал своевольников аж у Северского Донца. Мурат-Гирей послушал брата и вернулся, а Есиней отказался слушаться и пошел дальше. Судя по всему именно в этот раз татары ходили на темниковские и алаторские места на Мещере.

29 сентября в Крым прибыл новый московский гонец - Степан Кобелев. Судя по всему, он привез новые инструкции для Ржевского и Мясного. В этот день он был на приеме у хана. Но кроме дежурного обмена любезностями, в основном он просил разрешить увидеться с прежними гонцами. Мехмед, указывая на возникающие союзные отношения между государствами, как бы это не запретил, но сославшись на то, что уже было поздно, сразу его не отпустил. Узнавшие об этом Ржевский с Мясоедовым отправили к Степану своего толмача Девлет-Хозю с товарищами, чтобы «беречь Степана». Доверие - оно штука такая... Пока остальные «берегли» Степана, Девлет-Хозя привез его бумаги к Елизарию и Ивану, и они, наконец-то смогли с ними ознакомиться.

1 октября хан позвал Ржевского и Мясоедова к себе на курнуш и дал волю видеться с Кобелевым (т.е. по каким-то резонам затянул их встречу на два дня). Стороны еще раз подтвердили свое желание обменяться послами, было озвучено о направлении московских послов. Одарив Степана, Мехмед Гирей всех отпустил.

А 3-го октября всех троих гонцов позвал к себе Алды-Гирей, как мы помним, глава «антимосковской фракции». Московские гонцы явились к нему с дежурными любезностями, поднесли «поминки». Алды-Гирей передавал через них царю, что он признает политику брата и будет ее выполнять. И что он к царю Ивану тоже пошлет своего гонца - Азей-Асана. Затем Алды позвал всех откушать у него, после чего одарил и их самих, и их людей. Прощаясь, уже весьма накушавшийся царевич все клялся в своей нерушимой дружбе с братом-ханом: «А брат-де мой Магмет-Кирей царь мне што отец. Он из моего слова не выступит. И яз из ево слова не выступлю!». И предупреждал, чтобы с их послом Теребердеем не случилось такой же неприятности как с Енболдуем: «Чтоб у нас вперед крови не было!». Кажется, так звали одного из послов от Больших Ногаев, но что с ним плохого случилось - уважаемому LV выяснить не удалось.

Так как сам царевич Алды-Гирей, будучи калгой, в настоящее время пребывал в Крыму, то, соответственно, он не мог одновременно находиться в Северном Приазовье. Примерно к этому времени относится еще одно упоминание интересующего нас городка: «А в Калмиюсе, государь, в новом городе, Олды Гиреевы царевичевы люди живут немногие». Возможно, что управителем (агой) там мог остаться Гамза-мурза, но это пока только предположение.

Еще один интересный штрих. В отчете в Москву упоминается еще и об изменнике Кудеяре Тишенкове. Этот именно этот человек во многом виновен в сожжении Москвы в 1571 году. Тогда Девлет-Гирей, вообще-то намеревался напасть на Козельские места. Но к нему перешло несколько русских перебежчиков во главе с сыном боярским из Белёва Кудеяром Тишенковым. Он сумел убедить хана, что на пути к Москве в данный момент нет серьезных сил, и показал броды через Оку. За это он ставил в залог свою задницу (в прямом смысле), что мол если обманет в своих обещаниях, то пусть хан его посадит на кол. Убедил... Потом вместе с крымским войском ушел в Крым. Девлет-Гирей его за такие заслуги приблизил и несколько лет Кудеяр жил припеваючи. Но с воцарением «промосковского» Мехмед-Гирея дела его пошли все хуже: «А перед старым царем у нынешнего царя ему худо». Поэтому Тишенков выправил у Мехмеда Гирея «проездную грамоту», чтобы пропустили его жену из Крыма в Московское государство. И начал сам писать царю Иоанну покаянные письма. Известно, что царь в конечном итоге простил его вины и выдал грамоту, гарантирующие безопасность. Это, кстати, далеко не единственный случай для Грозного царя. В архивах сохранилось много его писем к людям, даже многократно уже предававшим и неоднократно переходившим из стана в стан, где он упрашивает (!) их вернуться и обещает безопасность, пожалования и т.п. И, что удивительно для наших современников, в случае успеха переговоров - Иван Грозный свое слово обычно держал...

Как бы то ни было, но дела посольские потихоньку продвигались. Осталось одно-единственное препятствие. Мурат-князь, который с более чем 3000 воинов должен был проводить крымского посла Теребердея до Путивля - ужасно боялся выполнять свой квест, тоже вспоминая про участь «Ельбульдуя». Он не соглашался подходить к Путивлю ближе чем на один или два дня пути. И был согласен ждать не более 3-4 дней. И требовал, чтобы к нему в подтверждение из Путивля прислали строго определенных людей. И т.д. И т.п. А если всего этого ему не обеспечат, то «и мне деи, государь, к Путивлю итти пристрашно!». Он отчаянно отмазывался и затягивал все дело отправки. Наконец, это окончательно достало и хана , и калгу, и «князей»: «Ты-деи московские поминки с Московских имать любишь, а ездить - не хочеш!». Чуть ли не пинками под зад, но его все-таки смогли выпроводить.

«Первой партией» пошли Иван Мясоедов с толмачем Девлет-Хозей Резановым и около 80 крымских гонцов во главе с Бакшеем Халил Чилибеем. Татарские гонцы, по обычаю, остались в Путивле, дожидаясь официального разрешения на проезд к Москве и сопровождающих-приставов. Иван еще раз попросил передать, чтобы как только придут вести о приближении к Путивлю Мурата Сулешева - не затягивая выполнили его условия по обеспечению безопасности. Судя по словам Мясоедова, своего посла Мехмед-Гирей вместе с Ржевским и Кобелевым и в сопровождении воинов Мурата-князя отпустил одновременно с Мясоедовым. Но, понятно, что эта толпа двигалась значительно медленнее. В книге А.В. Виноградова «Русско-крымские отношения, 50-е - вторая пол. 70-х годов XVI века», правда, утверждается, что Ржевский пробыл в Крыму до лета 1578 года (т.2, с.251). Если это не ошибка, то, возможно, опять что-то помешало отправке. Или Мурат смог что-то более убедительное придумать... :)

Вот, собственно и все, что удалось выцепить из этих 50 страничек рукописного текста. Если удастся - еще со временем продолжим.

Ну и немного о последующих событиях, которые нам известны по другим документам. По сведениям Виноградова, окончательный размен послами с Москвой состоится только в августе 1578 года, и послом будет не Теребердей-князь, а Араслан-мурза Сулешев (родственник Мурата Сулешева). А практически одновременно во Львове, под присмотром Порты был заключен и польско-крымский договор о мире. Так что Крымское ханство временно выпало из разборок между Московским царством и Жечью Посполитой. Но пытавшийся усидеть сразу на двух стульях Мехмед-Гирей кончил не особо хорошо. В том же 1578 году он по требованию Порты отправил на персидскую войну в Дагестан свои войска во главе с калгой Алды-Гиреем. Откуда Алды не вернулся, как и значительная часть войска. О дальнейшей судьбе Алды Гирея мы уже писали. Так Мехмед Гирей лишился одной из основных опор своего трона, а городок Калмиюс - своего первого хозяина.

Позже Мехмед попытался поставить калгой своего сына Сеадет Гирея. Но этому воспротивился брат хана Алп Гирей, за которым встали многие крымские вельможи. Мехмед попытался сплавить Алпа в новый поход к Каспию, но тот отказался. Тогда хан задумался о его физическом устранении. Алп Гирей и Селямет Гирей, опасаясь такой судьбы, бежали через Перекоп, надеясь посуху добраться до Стамбула. Но попали в плен к днепровским казакам, о чем они тут же сообщили королю. Мехмед попытался их выкупить напрямую и замять дело по-тихому, но не получилось. В конечном итоге Баторий передал их турецкому султану. Оттуда их с почетом вернули обратно в Крым, причем Алп-Гирея навязали в качестве калги. С учетом того, что ситуация в ханстве была на грани бунта, могущественный клан ширинов тоже присоединился к сторонникам Алп-Гирея, хану пришлось уступить. Но Алп Гирей на сердце затаил не признательность хану, а ненависть к нему.

За время правления Мехмеда Гирея Крым по требованию Порты четыре раза направлял свои войска на бесконечную турецко-персидскую войну в западный Прикаспий, каждый раз неся там тяжелые потери. Когда Стамбул приказал отправить войско в пятый раз, Бахчисарай отказался. Хан собрал совещание своей знати, и там было решено не идти. Естественно, что это привело к открытой конфронтации со Стамбулом. Естественно, калга Алп Гирей тут же перебежал со своими воинами к туркам. И пару лет Мехмед-Гирей был в глазах Турции полулегальным ханом. В 1584 году, наконец, султан решил положить этому бардаку конец , назначил нового хана Ислам-Гирея в Крым и назначил войска для его там посажения. Пока турки были далеко, почти все крымские вельможи нерушимо поддерживали Мехмеда-Гирея и громко обещали биться за него. Но когда Ислам-Гирей прибыл с печеньками в Кафу, почти весь «антимайдан» перебежал к нему. Мехмед-Гирей бежал через Перекоп (в сторону будущего Ростова?). Но на пути был настигнут братом Алп Гиреем, который его и прирезал. Вроде как победа «европейских ценностей» была окончательной на всей территории ханства. Но через некоторое время восстали дивеевцы в Северном Приазовье, которые в качестве знамени использовали сына убитого хана Сеадет-Гирея и некоторых примкнувших к нему родственников. А столицей восставших был Калмиюс... Восставшие захватили большую часть Крыма, осадили Бахчисарай. Но после подвозки из Турции свежих джавели... тьфу... янычар, были разбиты и отброшены. При этом один из народных героев восстания - Есиней Дивеев, погиб. А Алп Гирей начал АТО в Северном Приазовье. Это и у него получилось не слишком удачно. Основные силы и большинство своих улусов Араслан Дивеев смог вывести к малым ногаям в Прикубанье, а также в подвластные Москве окрестности Астрахани, где он и беглые царевичи поступили на московскую службу и еще долго были козырными картами в игре Москвы против Бахчисарая.

Как-то так... Тут и сказке конец, а кто проспал все - молодец!
:beer:
А степная трава пахнет горечью...
L.V.
Автор темы
Аватара
Репутация: 397 (+400/−3)
Лояльность: 168 (+169/−1)
Сообщения: 4762
Темы: 4
С нами: 13 лет 4 месяца

#626 ENT » 19.02.2017, 23:14

Уважаемый LV! Отличная работа! Поздравляю Вас! С учетом новизны и важности результатов, надо бы и о серьезной публикации этого материала подумать, а? Еще раз поздравляю Вас!
ENT
Репутация: 9 (+9/−0)
Лояльность: -1 (+0/−1)
Сообщения: 41
С нами: 9 лет 10 месяцев

#627 L.V. » 20.02.2017, 16:38

Спасибо! Но пока еще не время. Надо раздобыть остальные бумаги из этого пакета. Возможно там еще полезная информация будет. С чего-то же Новосельский этот город Балысараем называл? Другой вопрос - а нужно ли? Кому сильно надо - тот и так потихоньку на форум ходит. А кому не надо - так те и публикацию читать не будут. :)

А вот от Вас, уважаемый ENT, мы уже ждем что-нибудь свеженькое. Раскручивайтесь поскорее. Ждем-с... :) :beer:
А степная трава пахнет горечью...
L.V.
Автор темы
Аватара
Репутация: 397 (+400/−3)
Лояльность: 168 (+169/−1)
Сообщения: 4762
Темы: 4
С нами: 13 лет 4 месяца

#628 L.V. » 23.02.2017, 18:34

Уважаемый Шмель, по "Вашей теме". Посмотрите "Архив Юго-Западной России", ч.VII, т.1, 1886. Описание Черкасского замка 1552 г., уходы - с.84 - 86.
Случайно попалось, просмотрел бегло.
А степная трава пахнет горечью...
L.V.
Автор темы
Аватара
Репутация: 397 (+400/−3)
Лояльность: 168 (+169/−1)
Сообщения: 4762
Темы: 4
С нами: 13 лет 4 месяца

#629 2x4x16 » 24.02.2017, 03:33

ИзображениеИзображение
2x4x16
Репутация: 2 (+2/−0)
Лояльность: 0 (+0/−0)
Сообщения: 79
С нами: 10 лет 11 месяцев

#630 L.V. » 24.02.2017, 05:01

Ух ты! Красотища какая! А источник не сможете сообщить? Очень похоже на страницу из какого-то печатного издания. По датировке там ничего не сказано? И нет ли возможности сделать копию с лучшим разрешением? Если сможете помочь - мой низкий поклон!

Очень интересная карта. Снизу, похоже, нарисован Днепровский лиман с Очаковым с одной стороны и Кинбурнским укреплением на стрелке с другой.Река сверху, надо полагать, Озю-Днепр. По городам - надо расшифровывать надписи, могут быть варианты. Что за мост - пока не понятно, но вряд ли это так пороги нарисованы. Не тот ли это наплавной мост у Мишурина Рога, по которому Миних армию переправлял? А вот что за река нарисована справа от устья Днепра? Возможно этот так изображен Перекопский ров (Ор)? Тогда укрепление над ним может быть Перекопским замком (Ор или Феррах-кермен), хотя он примыкал ко рву с юга. А крупный приток с севера - вполне может быть Каланчаком (хотя тот впадает в Керкинитский залив западнее перешейка). На первый взгляд - как-то так выглядит, а глубже - надо переводить надписи и вгрызаться. :D

И что самое обидное - это только ФРАГМЕНТ карты... :cry:
А степная трава пахнет горечью...
L.V.
Автор темы
Аватара
Репутация: 397 (+400/−3)
Лояльность: 168 (+169/−1)
Сообщения: 4762
Темы: 4
С нами: 13 лет 4 месяца

Пред.След.

Вернуться в Старый Мариуполь

Кто сейчас на форуме (по активности за 5 минут)

Сейчас этот раздел просматривают: 44 гостей