1)
Послание казаков запорожских к Стефану Хмелецкому 14 Июля 1628 г. Причина похода всего нашего войска из Украины в Запорожье известна Вашей Милости: перед выступлением нашим мы уведомили Е. М., что отравляемся [161] исключительно для того, чтобы предупредить самовольные морские походы, особенно же с целью разрушения крепости Ислам-Кермена, построенной у переправы через Днепр во вред Речи Посполитой; мы имели также в виду не допустить постройки других крепостей, сооружение которых было предположено в нынешнем году, для чего султан турецкий отправил уже к северным берегам Черного моря пашу в сопровождении флота, состоявшего из 20 галер и нескольких сот мелких судов. Сверх нашего ожидания, Господу Богу благоугодно было указать нам путь к разрушению упомянутой крепости, почти неприступной, без пролития христианской крови. Случились это таким образом:
Кантемир с турками разгромил Шагин-Гирея за Дунаем и, не дав ему опомниться, двинулся по его следам с войском своим в Крым, где осадил в Бахчисарае и Шагин-Гирея, и самого хана; друзья последнего известили нас об этом, прося помощи против столь стремительного врага. Так как дело требовало быстроты действия, то мы решились отправиться в Крым, не испросив позволения ни у короля Е. М., ни у Вашей Милости, ибо не сомневались, что представляется удобный случай оказать важную услугу Речи Посполитой, воспользовавшись взаимною ненавистью и междоусобием врагов; мы надеемся, что король Е. М. и Речь Посполитая не поставят нам во зло нашего поступка и окажут необходимое для нас в настоящее время вспомоществование.
Наше предприятие увенчалось бы полным успехом, если бы не погиб наш гетман, славной памяти покойный Дорошенко; но трудно было ему избегнуть печальной участи, ибо нам пришлось в течение шести дней вести непрерывный бой с войском Кантемира на протяжении почти целого Крыма. Тем не менее враги понесли чувствительные потери, поражены наголову и постыдно бежали в Кафу, куда укрылся и сам Кантемир, раненный в битве. Как известно Вашей Милости, в то время явился туда султан Девлет-Гирей с упомянутыми галерами и судами для того, чтобы вступить во владение Крымом; поэтому мы не сочли возможным долее оставаться в Крыму, опасаясь сделаться ослушниками воли Его Королевской Милости и [162] Речи Посполитой, но, освободив от осады Шагин-Гирея и хана, а также овладев Ислам-Керменскою крепостью и разрушив ее до основания, мы возвратились в свои жилища. Здесь застали мы пана Лущинского, посла Вашей Милости, привезшего нам послание Его Королевской Милости. Мы уразумели волю Е. К. М. и Речи Посполитой и потому принуждены остаться некоторое время здесь, на Запорожье, чтобы окончательно усмирить всякое своеволие, согласно приказу Е. К. М.. Так как в день св. Илии назначен срок уплаты нам годичного жалования от Е. К. М. и все мы не можем явиться для его получения в Киев, то посылаем туда уполномоченных товарищей наших и усиленно просим Вашу Милость ходатайствовать о том, чтобы жалование было нам сполна уплачено. При сем мы считаем уместным известить Вашу Милость, как нашего постоянного покровителя и искреннего советника нашего войска, что нам предстоит новое дело, которое с Божьею помощью может иметь благоприятный исход. Шагин-Гирей, султан, не столько устрашенный могуществом своих врагов, сколько смущенный изменою своих подчиненных, бежал из Крыма на Днепр с намерением подчиниться Речи Посполитой и прибегнуть под защиту польской короны; мы обеспечили ему спокойное пребывание впредь до получения распоряжения Его Королевской Милости. По этому поводу мы желали бы отправить послов к Е. К. М-ти, но так как это нам запрещено постановлением комиссии (1625), то мы не осмеливаемся дать ему решительного ответа; между тем многие крымские мурзы согласны с планами Шагин-Гирея, бегут к нему и готовы принять верность и послушание Е. К. М-ти и Речи Посполитой, ожидая лишь согласия Е. К. М-ти.
Причина тому ожесточение ногайских татар, которые решились отомстить крымским за обиды и оскорбления, причиненные им Шагин-Гиреем; вообще в орде произошло страшное замешательство и междоусобное кровопролитие. Так как значительное расстояние не дозволяет нам немедленно испросить согласия короля Е. М., то мы обращаемся к В. М-ти за советом и покорно просим Вас не отказать нам в указаниях, как нам поступить. [163]
Мы полагаем, что неудобно отклонять предложение Шагин-Гирея, вступить же с ним в союз без разрешения не можем. Поэтому усиленно просим В. М дать нам поскорее ответ, который весьма важен и для него, и для нас. Мы уверены, что В. М. благоволите не отказать нам в совете в данном случае, подобно тому, как всегда Вы давали нам существенный указания, клонившиеся ко благу Речи Посполитой и к нашей пользе.
2)
Послание казаков запорожских к королю, 29 Июля 1628 г. Желая исполнить волю и приказ Вашей Королевской Милости, мы отправились было за пороги, под начальством покойного, славной памяти достойного Михаила Дорошенка, назначенного В. К. М-ию старшим нашего войска, для того, чтобы смирить своеволие, проявлявшееся на Низу и воспрепятствовать морским походам, а также чтобы уничтожить укрепления, построенные у переправы ко вреду Речи Посполитой, и не допустить постройки новых крепостей. Мы успели, благодаря счастью В. К. М-ти и нашему мужеству, овладеть крепостью Ислам-Керменом, построенною против Тавани, снабженною артиллериею и сильным гарнизоном, которая могла бы сопротивляться даже могущественной армии; мы разрушили эту крепость и взяли в ней около двадцати пушек, которые и теперь сохраняем у себя.
Для того, чтобы несколько восполнить наше убожество, мы вступили в Крым во время междоусобия, вспыхнувшего между калгою Шагин-Гиресм и мурзою Кантемиром. Услышав о нашем походе, Шагин-Гирей и хан, осажденные в то время Кантемиром в Бахчисарае, обратились к нам, прося помощи. Хотя мы и не имели на то разрешения В. К. М-ти и Ваших регименатарей, но, видя междоусобие врагов и взаимную их вражду и полагая, что время это удобно для их ослабления, мы решились напасть на них, хотя силы наши и не были достаточны, ибо не превышали 4,000 человек. По милости Божией и благодаря счастью В. К. М-ти мы выдержали бой с врагами в течение шести [164] дней, и хотя понесли значительный потери и в крайнему нашему огорчению лишились нашего старшего, но своею храбростью мы сломили врагов и принудили их к позорному бегству. Шагин-Гирей, освобожденный из осады, видя что мы, получив известие о прибытии в кош на Запорожье гонца В. К. М-ти, решились возвратиться домой, узнав притом о прибытии в Кафу Девлет-Гирея с двадцатью галерами, усомнился в верности своих подчиненных и,
поразив еще раз Кантемира, который в сопровождении лишь нескольких слуг бежал в Кафу, с грустью оставил свое отчество и в ожидании более благоприятных обстоятельств удалялся к нам на Днепр с намерением подчиниться власти В. К. М-ти и пребывать под Вашим покровительством. Мы воздержались от принятия его, пока он не получит согласия В. К. М-ти через послов, которых уже отправил к В. К. М-ти, но позволили ему безопасно проживать и кочевать на нашей земле. Мы отправляем при его после к В. К. М-ти товарищей наших: п.п. Каленака Прокоповича, Яцка Савича и Стефана Микитича, покорно прося В. К. М-ть оповестить нас, как мы должны поступать по отношению к этому человеку, который, кроме Бога, может рассчитывать лишь на покровительство В. К. М-ти. Доводим до сведения В. К. М-ти также и то обстоятельство, что Шагин-Гирей прибыл на берега Днепра с небольшим отрядом лишь в несколько десятков всадников, но теперь к нему ежедневно перебегают из Крыма многочисленные сторонники;
сообщают, что в Орде продолжаются раздоры между ногайцами и крымцами и что вспыхнуло разногласие между Кантемирон и Девлет-Гиреем. Теперь время самое удобное для совершенного разрушения Крымского ханства; если бы к тому склонилась воля В. К. М-ти, Речь Посполитая могла бы навсегда обеспечить себе в этом отношении спокойствие без особых усилий. В течение одной осени В. К. М-ти могла бы овладеть всем Крымом, отправивши туда лишь войска, состоящая под начальством пана хорунжия брацлавского, (Стефана Хмелецкого) совместно с войском Запорожским. Так как нам необходимо долее остаться на Запорожье как для усмирения своеволия, так [165] и для наблюдения за делами татарскими и за отношениями к Шагин-Гирею, то мы покорно просим В. К. М. сделать распоряжение о выдаче нам годичного жалованья с некоторою прибавкою и о снабжении нас необходимыми припасами и лошадьми.
3)
Доклад Стефана Хмелецкого правительству о походе казаков в Крым. Казаки были завербованы Шагин-Гиреем при посредстве Болгар-мурзы на основании лишь словесного договора; так как этот мурза обещал им значительную плату от имени Шагин-Гирея, то они отправились в Крым.
Кантемир, предполагая, что это лишь какой-то слабый отряд из Запорожья, и не подозревая присутствия гетмана, пропустил их в Крым; между тем прибыло четырехтысячное войско с артиллериею. Когда казаки миновали Перекоп, их окружили войска Кантемира, и они принуждены были пробиваться табором к Бахчисараю, где затворился Шагин-Гирей. Этот последний имел при себе всего несколько сот человек и только после того, как вышел к казакам из Бахчисарая, к нему начали съезжаться мурзы; между тем Дорошенко и Олифир 70 уже погибли в битве с Кантемиром; тогда гетманом избран Мойженица и войску уплочено по пяти злотых московскими деньгами на каждого всадника, так как в это самое время прибыл московский посол с казною.
Затем они двинулись к Кафе вслед за Кантемиром, причем хан шел в стороне от казаков, которые храбро сражались с Кантемиром и разгромили его войско; казаков погибло до 1,000 человек. Шагин-Гирей обещал войску 100,000 червонных злотых и несколько сот лошадей. Затем получено было известие о [166] прибытии турецких галер с новым ханом 71, присланным от султана; татары стали колебаться и бежали в рассыпную; сам хан ушел ночью в Бахчисарай, бросив шатры; поутру казаки заметили измену и также удалились из Крыма; вместе с ними прибыл на Запорожье в курени и Шагин-Гирей с несколькими сотнями татар. Мойженицу, бывшего гетманом, казаки утопили за то, что он утаил для себя часть войсковых сумм. Грицько Черный из Черкас обязался быть гетманом под условием, чтобы казаки не отправлялись в морскую экспедицию, ибо таков был их замысел; если в Ильин день не будет выдано жалованье от Е. К. М., то они решили непременно идти на море, а некто Моисей взялся предводительствовать в этом походе.
У Кантемира отняты в сражении те пушки, которые покойный Жолкевский утерял в Молдавии; девять из них казаки препроводили в курени, остальных трех не могли доставить и затопили на дороге; сверх того разметали Ослам-городок. Шагин-Гирей просил у войска позволения кочевать там под предлогом, будто к нему должны сойтись 40 мурз; видно, он надеется удержаться на царстве. Казаки до сих пор не знают наверно, назначен ли турками новый хан или удержится старый. Шагин-Гирей присягнул, что если он сохранить власть, то татарской ноги не будет в Польше, если же водворится новый хан, то нам ежечасно следует ожидать к себе татар.
Ногайцы все находятся при Кантемире.
Другое известие: некто Маляй из Черкас бродил над рекою с полутора тысячами человек; он вышел на Муравский Шлях, встретил татар, через которых Шагин-Гирей посылал деньги жене своей в Кесуль-бас, и перебил этих татар; каждому из них досталось при разделе по 17 червонных злотых и по 5 лошадей на человека.
Третье известие: Филоненко 72 из Корсуня, собравший ватагу в 18 сотен из разных городов, вместе с уманским [167] подстаростою, паном Свирским, ворвались в Молдавию, попали во время ярмарки в Тегинь 73 и едва не овладели замком, во потеряли время, увлекшись грабежом; город сожгли дотла и множество турок изрубили или предали огню. На этот раз возвратились домой с значительным количеством волов, денег и иной добычи. Если они задумают морской поход, то множество народа из Украины самовольно последует за ними.
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty ... /text1.htm