(Комментарии)
Собирался долго и нудно расписывать эти события. Но про них можно поиметь представление просто из статьи в Википедии:
Мехме́д III Гера́й (Гире́й) (1584—1629) — восемнадцатый крымский хан из династии Гераев (1623—1628), сын крымского хана Саадета II Герая, внук Мехмеда II Герая и правнук Девлета I Герая.
Мехмед Герай родился в семье, которая жила в изгнании в Кумыкии и Астрахани, а в 1593 году вернулась в Крым. В 1596 году ушёл с Селяметом Гераем в Турцию, где вместе с ним пребывал среди повстанцев Кара-Языджи и затем провел семь лет в заключении в Стамбуле. В 1608 году назначен калгой при Селямете I Герае, но вошёл с ним в конфликт и скрылся из Крыма в Буджак. В 1614 году вновь попал в турецкую тюрьму, в 1618 году бежал из неё в Крым, был схвачен турками в Кефе и отправлен в заключение на остров Родос.
В 1623 году при содействии своего друга, великого визиря, Мехмед Герай получил ханский сан. Мехмед III Герай назначил калгой-султаном своего младшего брата Шахина Герая (1623—1628), а нурэддином объявил Девлета Чобан-Герая (1623—1625). Придя к власти, начал осуществлять очень радикальную и смелую политическую реформу. Видя, что страну многие годы терзает усобица беев, ввел единовластное правление по султанскому образцу. Его младший брат и калга-султан Шахин Герай с согласия хана пошёл ещё дальше, выступив против турецкого вмешательства в дела Крыма и организовав оборону против попытки турок свергнуть Мехмеда III Герая, когда в 1624 году турки-османы сделали попытку вернуть на престол Джанибека Герая, но потерпели поражение в сражении при Сары-Су.
Новый крымский хан получил большую популярность в народе благодаря тому, что категорически отказал султану в военной помощи для персидской кампании. Стремясь достичь независимости Крымского ханства от Турецкой империи, калга-султан Шахин Герай начал активную деятельность по заключению антитурецкого союза с Польско-Литовским государством, что привело к подписанию договора о союзничестве с украинскими казаками. Одновременно шла работа на Востоке по переподчинению Крыму Малой и Большой Ногайских Орд. Были установлены связи с главным врагом Турции — Персией.
Мехмед III Герай был во враждебных отношениях с Мансурами. Эту напряжённость в своих интересах использовал султан. Она привела к вооружённому столкновению с предводителем ногайцев Кан-Темиром и осаде хана в крепости Кырк-Ер в 1628 году. Осада была снята союзными запорожскими казаками, которые вместе с ханом Мехмедом III и калгой Шахином Гераями направились затем к турецкой крепости Кефе, чтобы противостоять очередной попытке султана воцарить Джанибека Герая. Кампания закончилась неудачно из-за перехода командиров татарского войска на сторону нового хана. Братья Мехмед Герай и Шахин Герай бежали в Запорожье, откуда в следующем 1629 году во главе объединённой армии своих крымских сторонников и казаков дважды пытались прорваться в Крым, но не имели успеха из-за противоречий в казацкой среде. В последнем из этих двух походов Мехмед III Герай погиб от рук украинских казаков за попытку сдаться Джанибеку Гераю, а калга Шахин Герай ушёл после этого в Персию. Погибшего хана доставили в Бахчисарай и похоронили в дюрбе Эски-Юрта.
Вот так, если бы не начал свару с внуком нашего Дивея -
Кантемиром Дивеевым, который обосновался в Буджаке, может основы его царства и не подвергались бы таким потрясениям. Глядишь, до сих пор правил бы...
Нам здесь интересен такой мотив. Калга Шахин Гирей сумел (не без помощи днепровских казаков) отбить попытку турок военной силой снять с ханства его старшего брата Мехмеда. Но в результате и этой победы, и некоторых других акций, которые Порта могла воспринимать только как недружественные и прямо враждебные, их положение было сильно неуверенным. Всерьез воевать с Портой у Крыма сил не было. Поэтому, уже чувствуя, как его шкура подгорает, Шагин стал вести сепаратные переговоры с польским королем. Причем многие положения предлагавшегося союза - иначе как изменой по отношению к своему турецкому сюзерену, назвать нельзя. Так он обещал полякам передать в их руки турецкие (не крымские!) крепости Тягинь (на Днепре), Аккерман (на Днестре) и Килию (на Дунае). Это почти все Днепро-Днестровское междуречье (видимо, кроме районов крымского Ислам-Кермена и сильноукрепленного турецкого Очакова) и весь Буджак до самого Дуная (где сидел его злейший враг Кантемир Дивеев). При этом польские владения окружили бы с трех сторон вассальную Порте Молдавию. С учетом того, что по ее территории поляки и так в то время регулярно топтались, у Молдавии просто не было бы другого выхода, как рухнуть в объятия польской короны. В результате всего этого Крым получил бы прикрытие от чем-то недовольной Турции хотя бы с одного фланга, со стороны Северо-Западного Причерноморья. А там, глядишь, и Очаков как-нибудь сковырнули бы. После чего, правда, пришлось бы усиливать контрдесантные мероприятия по ЮБК и со стороны Керчи, но если это уже один раз неплохо получилось в 1624 году, то могла быть надежда и на будущие победы.
Кстати, вот то "войско татарское", которое Шагин-Гирей обещает королю перевести от Аккермана на свою сторону Днепра - это как раз тамошние буджацкие ногайцы вместе с остатками дивеевцев. Они как раз под шумок войнушки Мехмет-Гирея с турками в очередной раз откочевали обратно в Буджак. Вот как о сложных и высоких взаимоотношениях буджакских татар с Крымом в те годы рассказывается в Википедии в
биографии Кантемира. Наше письмо как раз попадает в промежуток между предложениями: "
Летом 1624 года, воспользовавшись борьбой за ханский престол между Мехмедом Гераем и Джанибеком Гераем (вторично назначенным Портой крымским ханом), Кантемир-мурза с буджацкой ордой перекочевал из Таврии обратно в Буджакскую степь" и "
Калга Шахин Герай, брат Мехмеда Герая, совершил поход на Буджак, занял крепость Аккерман и заставил Кантемир-мурзу с ордой вернуться в пределы Крымского ханства".
<...>
Весной 1621 года Кантемир-мурза во главе буджацкой орды совершил новый разорительный набег на польские земли и опустошил Галицию. В сентябре того же 1621 года Кантемир-мурза отличился во время боёв турецко-татарской армии с польско-казацким войском под Хотином. Султан Осман II (1618—1622), лично командовавший турецкой армией в Хотинской битве, назначил буджацкого мурзу Кантемира бейлербеем (наместником) Силистрии. Крымский хан Джанибек Герай (1610—1623), недовольный подобным усилением Кантемира-мурзы, безуспешно протестовал против этого назначения.
В июне 1623 года Кантемир-мурза, во главе буджацкой орды, пройдя Галицию, прорвался вглубь собственно-польской территории и вышел к Висле, разграбив окрестности Тарнува и Сандомира в Краковском воеводстве.
В 1623 году новый османский султан Мустафа I (1622—1623) отстранил от власти крымского хана Джанибека Герая и посадил на ханский престол в Бахчисарае Мехмеда III Герая (1623—1628)[3]. В том же 1623 году между Османской империей и Речью Посполитой был заключён мирный договор. Однако Кантемир-мурза продолжал нарушать мир и совершать набеги на польские земли. В июле 1623 года великий визирь лишил Кантемира-мурзу должности силистрийского бейлербея, а новый крымский хан Мехмед Герай, собрав большое войско, выступил в карательный поход на Буджак. Мехмед Герай планировал переселить Буджацкую орду на кочевья в древние Кипчакские степи у Молочных Вод. Осенью 1623 года Кантемир-мурза был вынужден подчиниться и вместе с 30 тысячами ногайцев перекочевать из Буджака на восток, в Кипчакские степи[4]. Зимой 1623—1624 годов Кантемир-мурза, во главе Буджацкой орды, опустошил обширную польскую территорию. Ногайцы дошли до Белзской и Холмской земель, Люблинского и Сандомирского воеводств. В июне 1624 года буджацкие ногайцы, под предводительством Кантемира, совершили новый разорительный набег на южные польские земли. Ногайцы прорвались в Малую Польшу, где разграбили окрестности Сендзишува и Кросно. 20 июня 1624 года Кантемир-мурза потерпел поражение от польской армии под командованием польного гетмана коронного Станислава Конецпольского под Мартыновом.
Летом 1624 года, воспользовавшись борьбой за ханский престол между Мехмедом Гераем и Джанибеком Гераем (вторично назначенным Портой крымским ханом), Кантемир-мурза с буджацкой ордой перекочевал из Таврии обратно в Буджакскую степь. Калга Шахин Герай, брат Мехмеда Герая, совершил поход на Буджак, занял крепость Аккерман и заставил Кантемир-мурзу с ордой вернуться в пределы Крымского ханства[5]. Весной 1626 года, по приказу крымского хана Мехмеда Герая, буджацкий мурза Кантемир возглавил новый разорительный набег на южные польские земли и разграбил Подолию[6]. Весной 1627 года Кантемир-мурза с семьей и некоторыми родственниками бежал из Крыма в Буджак[7]. Калга Шахин Герай отправил в погоню за ними тысячный татарский отряд. Кантемир-мурза перебил двести татар — а пятьсот перешло на его сторону![7]. В ответ калга арестовал и казнил семьи бежавших ногайских мурз. Кантемир-мурза отправился из Буджака в Стамбул, где попросил султана изгнать крымского хана Мехмеда Герая и посадить на ханский престол в Крыму Джанибека. В апреле 1628 года калга Шахин Герай с татарским войском опустошил буджацкие улусы и захватил пограничные турецкие крепости Килию и Измаил[8]. Под Бабадагом калга-султан Шахин Герай был разгромлен 30-тысячной армией под командованием Кантемир-мурзы[8].
Кантемир-мурза стремился выйти из-под власти Крымского ханства и вернуться на свои старые кочевья в Буджак. В 1628 году крымский хан Мехмед III Герай и его брат, калга Шахин Герай, подняли восстание против турецкого владычества. Тогда османский султан Мурад IV (1623—1640) в 1628 году назначил крымским ханом Джанибека Герая. 29 апреля 1628 года Кантемир-мурза с ногайским войском ворвался в Крым и осадил Бахчисарай, где укрылись хан Мехмед III Герай и калга Шахин Герай[8]. В течение трёх недель Кантемир-мурза осаждал ханскую столицу. В конце мая на помощь крымскому хану Мехмед Гераю прибыл запорожский гетман Михаил Дорошенко с казацким войском (от 4 до 6 тыс. чел.)[8]. В битве на реке Альма, под Бахчисараем, запорожские казаки разгромили ногайскую конницу Кантемир-мурзы[8]. Запорожцы, потеряв в сражении своего гетмана Михаила Дорошенко и до 100 казаков, выбили Кантемира-мурзу из его табора и сняли осаду с Бахчисарая. Сам Кантемир бежал в турецкую крепость Кафу[8]. Крымский хан Мехмед III Герай с казацким войском осадил Кафу и стал обстреливать крепость из артиллерии. 21 июня 1628 года[8] в Кафе высадился Джанибек Герай с турецким войском — и 9 июня захватил Бахчисарай, где вторично занял ханский престол. Братья Мехмед III Герай и Шахин Герай бежали в Азов, а оттуда перебрались в Запорожье. В 1628—1629 годах Кантемир-мурза на стороне крымского хана Джанибека Герая воевал против Мехмеда III Герая и Шахина Герая, которые при помощи запорожских казаков пытались вернуть себе власть в Крымском ханстве[9]. Турецкое правительство высоко оценило услуги Кантемир-мурзы. Султан вернул ему титул визиря — "правителя берегов Чёрного моря и устья Дуная с Силистрией и Аккерманом[10].
<...>
Возвращаясь к теме письма. Шагин-Гирей предлагал королю новое разграничение и к востоку от Днепра. Вот на этом остановимся подробнее. Естественно, что находясь в столь неустойчивом положении и раз уже став на эту скользскую тропинку, а также отчаянно нуждаясь в военном союзе с королем и в помощи днепровских казаков (как запорожцев, так и городовых), Шагин не мог предлагать просто сохранение "статус-кво" в границах. Он должен был сильно "урезаться" в своих владениях, а также попытаться перенаправить интересы короля в сторону завоеваний у их общих врагов. Итак, что он предлагал королю:
1. Польско-Крымская граница на значительном протяжении должна была пройти по Днепру. "Як за предків наших було, все, що по нашій стороні Дніпра, то нехай наше буде аж дотуда, де Овча вода [Owcza woda] починається. А все, що по тій стороні Дніпра, то Ваше нехай буде". Т.е., с учетом планов по полному отводу ногайцев из Буджака, Крымское ханство ВООБЩЕ отказывалось от какого-либо влияния или владения на территориях к западу от Днепра. И, попутно, развязывало руки королю в сторону турецкого Очакова.
2. Не совсем внятно расписан момент с Овечьей Водой, он допускает разные толкования. Расскажу лишь тот вариант, как его вижу я. Если кто-нибудь захочет расписать другие варианты - тоже с удовольствием почитаю. Полагаю, что выражение "дотуда, где Овечья вода начинается", применительно к данному фрагменту имеет в виду не истоки реки, а наоборот - ее нижнее "начало" - место впадения в Днепр. Ранее, на примере Статейного списка посольства Зотова и Тяпкина я имел наглость
доказывать, что многократно встречающаяся в источниках XV - XVII вв. название Овечья Вода - это старое название Волчьих Вод. За прошедшие с момента написания той статьи 7 лет ни одно из вновь находимых мной в источниках упоминаний Овечьих Вод (я их стараюсь себе выписывать) эту гипотезу пока не разрушило.
Попробуем применить связку Овечьи/Волчьи Воды и для данного письма. Первое затруднение тогда состоит в том, что Волчья впадает не в Днепр, а в Самару. Причем во многих источниках одновременно упоминаются обе реки - и Самара, и Овечьи Воды. Например, сообщение 1481 года о Большой Орде:
«А сказывает, господине так: цари [Большой Орды - LV] были у Донца, да взявши следа пришли на пашню на Орель и на Самару и на Овечью Воду, туто пашню пашут. Да сказывает, господине: отпахавши им пашня, доволна им быти на царя на Менли-Гирея». Из данного затруднения мы выкрутимся тем, что предположим, что здесь Шагин-Гирей обозвал общим названием "Овечья Вода" и саму Волчью, и низовья Самары, т.е., что он считал главной рекой Волчью, а Самару - ее большим притоком. Сразу каюсь, что лично я ни Самару, ни Волчью не видел, об их нынешней и прошлой обводненности представления не имею. Но, теоретически, такое предположение возможно. Что татары, которые "смотрели" с юга считали главной рекой более близкую им Овечью (Волчью) с распространением ее названия и на нижнее течение Самары. А казаки, смотревшие с севера, противоположно считали главной рекой Самару со всем отсюда вытекающим.
Эту версию несколько подкрепляет еще то, что аналогичное соприкосновение Овечьих Вод с Днепром (вроде как) вытекает из описания "старой" литовско-татарской границы в документе середины XVI века (выложен в предыдущем посте).
<...> А от устя Дънепрова до Таваня, у Таваня перевозы были вашей милости г(о)с(по)даръские наполы с перекопъскимъ царемъ. А по той стороне Тавоня с Перекопъскою землею граница вашей милости по Овечу воду и уверхъ Овечее воды, а от верховъ Овечое воды – уверхъ Сомора <...>
Если я правильно разобрался с локализацией Овечьих вод и верно понимаю данное свидетельство Свирплова, то в данном документе граница от Тавани (в нынешнем Каховском районе) продолжается вдоль Днепра аж до устья реки, которая в документе называется "Овечьи Воды" (а мы - Самарою). Затем она шла вдоль нижнего течения Самары с переходом на собственно Волчью/Овечью воду, а от ее истоков снова уходила на север, опять к истокам Самары.
Можно попытаться еще привести в пользу этой версии несколько похожее (и тоже не совсем однозначное) сообщение австрийского дипломата Эриха Ляссоты, плывшего по Днепру в Сечь в 1592 году:
<...> пристали к острову против левого берега не вдалеке от того места, где Самара, по выходе из татарских степей, впадает слева в Днепр, и там провели ночь (1 миля). Отсюда по левую сторону в настоящее время простирается Татария; в старину их кочевья шли и по правую сторону, но с тех пор, как казаки вооружились, татары оставили правый берег. <...>
http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Lassota/text.phtml
В сообщении Ляссоты, к сожалению, не совсем понятно - татары оставили правый берег какой реки - Днепра или Самары? По времени и обстановке - в приниципе можно применить и к одной, и к другой. Но в любом случае, для Ляссоты на Левобережье текущие пределы Татарии начинались только от нижней Самары. Но в свежей исторической памяти аборигенов еще оставалось, что Самара течет "из татарских степей". Бассейн Самары вообще издавна принадлежал кочевому миру, а не славянам. Можно еще отметить, что по КБЧ у какой-то из Терновок (есть Большая и Малая) - правого (северного) притока Самары - стояла кочевническая каменная баба. А в инструменте разграничения 1714 года про Большую Терновку пишется: "a пo Татарски называемую Долун - Самар". Т.е. - для татар и территория к северу от самой Самары была в свежей памяти хорошо обжитой ими территорией.
По поводу старой границы с татарами по Волчьим Водам - она и в середине XVI века, при Свирплове, , похоже, была УЖЕ сильно устаревшей и полузабытой и, скорей всего, относилась к последним периодам крушения Большой Орды. Пока (постордынские) крымские татары были сильны, их это особо не заботило, они спокойно кочевали и сильно севернее Самары, даже славяне согласно называли эти края "татарской землей". Но после укрепления казачества и начала его силовых рейдов против татарских улусов, кочевники свои семьи из районов севернее Самары увели, прекратив там кочевать, но не отказываясь окончательно от своих прав на них. И только тяжелое положение Шагин-Гирея заставило его попытаться обойтись с этой стороны "малой кровью" - он просто формально согласился восстановить древнюю границу, отрезая то, что татарами и так уже было фактически потеряно. А сохранялась ли еще смутная память об этой когда-то существовавшей границе у самих татар, или казаки тихонько намекнули, как им можно сделать приятное - это уже не суть важно.
3. Далее в письме Шагин-Гирея граница должна была переходить с Овечьих вод на какую-то реку с явно искаженным (при публикации?) названием
Bocznk (Бочнк). Как верно подметила наша автор перевода, единственная речка с похожим названием в примерно интересующем нас регионе - это Бычек (он же Клебан-Бык) - левый приток Кривого Торца. И здесь, похоже, попадание с Овечьей водой и Бочнком - в точку! Если посмотреть на карте, истоки Волчьей и Бычка подходят почти вплотную друг к другу. Что, косвенно, еще раз подтверждает тождество Овечьих и Волчьих Вод. Ну а далее, надо полагать, граница должна была пройти по (неназванным) Кривому Торцу и низовьям Казенного Торца вплоть до Северского Донца. [А может в этом Bozcnk мы видим остатки старого татарского названия Торца?
] Но правильно ли мы выводим границу в этот район? Там же вроде не Донец, а Дон упоминается?
4. Основная проблема с Доном (ну, помимо необходимости подыскивать альтернативную впадающую в него реку Bozcnk - что как-то не особо получается) в том, что у него легко указать "крымскую сторону" (она же правый берег), но вот противоположный берег у него в источниках начала XVII века назывался обычно "ногайским", но никак не "московским". А с чего бы ему тогда московским называться?
Зато для того же самого времени в источниках искомые наименования многократно встречаются применительно к среднему течению Северского Донца. Здесь правый (южный) берег назывался "крымским", а левый (северный), который с начала 1570-х годов прикрывался цепочками русских сторож - "Московским" (еще ниже по течению - опять "ногайским"). Так что и здесь совпадение полное, и Dun письма - это Донец.
Вот и получается, что к востоку от Днепра Шагин-Гирей предлагал полякам такую границу (в современных названиях): Низовья Самары - Волчья - Бычек - Кривой Торец - Казенный Торец - Северский Донец (вниз по течению от устья Торца). Если бы польский король клюнул бы на такую наживку и попытался ее реализовать, это неминуемо привело бы его к серьезному конфликту с Москвой, которая (даже после гибели Цареборисова в низовьях Оскола) продолжала контролировать территорию к северу от Донца и явно не согласилась бы уступить ее просто так. Но и эта свара была бы на руку Крыму. Пытаться ссорить и ослаблять соседей - это не только Турция умела.
Ну, вот как-то так получилось. Конечно, с наскока и с кондачка (как мы сейчас) такие вещи, как границы в Степи, серьезные люди не рассматривают. Но мы ж не они, правда? Так что можем себе позволить немного пошалить.
Конечно, не во всех аспектах того, о чем сейчас написано, я уверен. Особенно по Свирплову. Но это, скорее, наброски для будущих поисков и размышлений. Черновик, так сказать. И, тем не менее, мы понемногу двигаемся в этом направлении, так что, надеюсь, я немного реабилитировался в глазах уважаемого Шмеля.
P.S. И, что интересно, тему про ЭТУ границу можно продолжать и по более поздним временам. Источников, как бы с избытком. То, что мимо них привычно проходят, не замечая - не их проблема. Но об этом тс-с-с...
Эта тема еще не дозрела.
А степная трава пахнет горечью...